Иван Стариков: «Пепел Вавилова стучит в мое сердце» - о чем говорили селекционеры на «Где маржа -2020»
В рамках международной агроконференции «Где маржа» - 2020 6 февраля Центр технологического трансфера НИУ ВШЭ (ЦТТ) провел панельную дискуссию «Российское семеноводство в свете мирового опыта: проблемы и/или благоприятные возможности». Основные тезисы обсуждения – в эксклюзивном материале для портала Agro XXI.
Обсуждение модерировал Михаил Харченко, директор ЦТТ, он же открыл его с кратким докладом, где описал первые итоги исследовательского проекта «Селекция 2.0» Высшей школы экономики. Почему университет решил сконцентрироваться на рынке селекции и семеноводства? Михаил напомнил о предписании ФАС в отношении сделки Bayer-Monsanto, решением которой оператором трансфера технологий российским селекционным компаниям от Bayer стала Высшая школа экономики. Помимо административного сопровождение и контроля трансфера, ЦТТ реализует научно-исследовательские проекты, сконцентрированные на отрасли АПК и рынке селекции и семеноводства в частности. Проект «Селекция 2.0» сейчас находится на завершающей стадии.
По многим культурам Россия зависит от иностранной селекции. За последние десять лет доля импортных сортов в посевах кукурузы выросла с 39 % до 62 %, а подсолнечника с 53 % до 73 %. С пшеницей ситуация не столь критичная, импортные семена составляют сегодня всего 2 %, однако ее стремительное технологическое развитие по примеру других культур – лишь вопрос времени и инвестиций, ведь селекция пшеницы во всем мире «отстает» из-за сложного генома. Финансирование российской селекции пшеницы через госсубсидии ограничено, и иностранные компании очень скоро обратят пристальное внимание на российский рынок пшеницы, поэтому нашим селекционерам будет непросто удержать позиции.
Эксперты ЦТТ анализируют АПК как длинную цепочку создания стоимости, где каждое звено значительно влияет на другие. Анализ показал, что совокупная маржа отрасли селекции и семеноводства ниже потенциальной из-за недоинвестирования, и как следствие, сельхозтоваропроизводство несет кратные потери, российские компании теряют доли рынка. Вся бюджетная поддержка и финансирование в области селекции сегодня направлены на государственные селекционные учреждения: это субсидии по госзаданию, финансирование НИОКТР и проекты ФНТП, а частные компании получают минимальную поддержку. В России слабо работают связи между рынком и селекционной работой, а схема возврата денег в селекцию и семеноводство и вовсе не функционирует. Роялти от продажи культур составляет 0,0001%, в то время как в зарубежных странах обычная ставка 2%, а то и выше. Необходимо срочно менять сложившуюся систему, но не копируя напрямую западные модели, чтобы иностранные компании не стали основными выгодоприобретателями, а подключая новые подходы.
Выступление исполнительного директора компании «ЭкоНива-Семена» Владимира Чиркова стало практически иллюстрацией тезисов и статистики, которые изложил Михаил. Владимир отметил, что его компания является вертикально интегрированным холдингом с полным циклом производства, поэтому они могут наблюдать процессы «сверху», имея широкий обзор всех звеньев цепочки. По мнению Владимира, при планировании нужно отталкиваться от показателей экспортной выручки и ориентироваться на мировой рынок, потому что внутренние потребности уже обеспечены. Однако говорить о конкурентоспособности российской прикладной селекции за рубежом сегодня не приходится, у нас нет конкурентных преимуществ.
Для развития должны выполняться три условия. Первое из них – доступ к генетическим ресурсам. Для частных селекционных компаний доступ ограничен полностью: закрыты и коллекции ВИР, и базы Monsanto. Основным драйвером советской селекции и ее успехов были именно коллекции, собранные Н.И. Вавиловым. Второе условие – доступ к технологиям, новым методам селекции для ускорения работы, и он также ограничен. «Мы не создаем и не покупаем новые технологии», и это напрямую связано с третьим условием – отсутствием финансовых ресурсов. Программы господдержки, кредитные линии – селекционным стартапам туда хода нет. «ЭкоНива-Семена» запустила программы по селекции сои и озимой пшеницы, и пока это направление прибыли не приносит. Для масштабирования нужен доступ к финансированию: дорогостоящие технологии, импортная селекционная техника, высокие зарплаты специалистам. «Кадровый голод решается достойным вознаграждением, кадровая проблема отрасли – это проблема недофинансирования».
На сегодняшний день, по словам Владимира, рынок движется к тому, что российские компании становятся производителями сельхозпродукции ровно на тех условиях и ровно с той маржинальностью, которую установят зарубежные компании-поставщики генетического материала. При этом окончание или отзыв лицензии и прекращение поставки семян будет означать полную изоляцию и катастрофические последствия для населения страны, поэтому отрасль АПК и конкурентоспособность прикладной селекции в частности должны рассматриваться как основа национальной безопасности наравне с ВПК.
Селекционно-генетический центр «СоюзСемСвекла», который на сессии представляла Елена Колесникова, был создан как раз для того, чтобы изменить ситуацию с зависимостью от иностранной селекции. Перед предприятием стоит задача разработать высокоэффективные гибриды сахарной свеклы и довести долю своей продукции до 20 % потребностей страны. Больше десятка сортов центра уже прошли регистрационные испытания. Проект реализуется в рамках ФНТП на условиях софинансирования: пятьдесят процентов расходов несут частные компании, а вторая половина направляется из бюджетных средств.
Денис Цесаренко, управляющий партнер компании «Спорос», рассказал об уникальном опыте кооперации государственных селекционных научно-исследовательских институтов и частного бизнеса на Дальнем Востоке. В этом регионе преобладают три основных источника семян: 99 % приходится на НИИ, совсем небольшая доля – на частые селекционные компании, и третий значимые сектор – это контрабандные китайские семена. НИИ не обладают материально-технической базой для того, чтобы размножать семена и производить их в промышленных масштабах, заниматься маркетингом и дистрибуцией, доводить семена до аграриев. Все эти функции взял на себя «Спорос» для того, чтобы закрыть потребность региона в семенах, которые пользуются огромным спросом и всегда были в дефиците. «Спрос на селекцию есть, фермеры хотят покупать семена в иных масштабах и более качественные». Компания построила первый на Дальнем Востоке семенной завод, оснащенный самым современным зарубежным оборудованием, и заключает с НИИ долгосрочные исключительные договора на работу с тем или иным сортом.
Алексей Иванов, директор Института права и развития ВШЭ-Сколково, отметил, что отсутствие доступа к генетическим ресурсам для создания новых сортов и гибридов – очень важный барьер. Селекция в России так и не перешла на работу в рыночной логике, в отличие от других отраслей. Тот задел, который сформировал Николай Иванович Вавилов и другие выдающиеся ученые-генетики, сегодня остается закрыт для селекционного бизнеса, богатейшие коллекции погружены в институциональную систему, которая функционирует как советская модель. Эффективная связка между накопленным национальным достоянием и рынком отсутствует. Алексей обозначил две причины сложившегося положения дел. Во-первых, амбивалентность структуры прав на коллекции. С одной стороны, это физические активы, с другой - объекты интеллектуальных прав. Такой дуализм блокирует ряд операций, которые могли бы запустить коллекции в оборот и обеспечить к ним доступ. Есть и обратная сторона: колоссальный накопленный ресурс все-таки используется – однако в серой зоне в режиме торговли «из-под прилавка». Не существует нормативно-правового инструментария передачи советского наследия в руки тех, кто может и готов интегрировать свои достижения в глобальные цепочки создания стоимости. О необходимости увязать агротехнологическое развитие России с глобальными экономическими процессами и вывести богатейшие российские генетические коллекции «в свет», эксперты говорят уже не первый год .
Сложилась, по словам Алексея, парадоксальная ситуация: «Мы пытаемся использовать ресурсы западных партнеров [речь идет о трансфере технологий Bayer, который осуществляется в соответствии с предписанием ФАС – прим.ред.], чтобы поддержать развитие отечественной селекции, даем бизнесу бесплатный доступ к зарубежным активам, а наш собственный колоссальный ресурс генетических коллекций не работает на нужды селекционеров». Силами НИУ ВШЭ разработаны конкретные правовые решения, которые позволят ввести в оборот «лежащие мертвым грузом» коллекции и открывают к ним доступ для российских компаний.
Алексея поддержал Иван Стариков, политик, общественный деятель, экономист-аграрник и селекционер. Он считает, что не стоит разделять прикладную и фундаментальную генетику, потому что оба направления, в конечном счете, нацелены на то, чтобы вывести новый сорт в поля. «Работа селекционера сродни работе художника, чем больше красок – генетических маркеров, тем лучше картина», - сказал Иван Валентинович. Однако уникальная коллекция находится в капсулированном состоянии. Иван Стариков напомнил, что в осажденном Ленинграде ученые-селекционеры Всесоюзного института растениеводства умирали от голода, но не вскрыли ни один мешочек, чтобы сварить себе кашу и спастись. «Сегодня этими мешочками торгуют из-под полы, а их надо оцифровать, выделить генетические маркеры и вывести на рынок». Иван Стариков предложил перераспределить часть средств нацпроекта «Наука» для поддержки российской селекции и генетики и вынести проблему импортозависимости от зарубежных генетических ресурсов и судьбы советских коллекций на повестку Совета Безопасности РФ.